Прп. Никодим Святогорец. Предисловие к «Пидалиону»

 Здесь и далее ссылки на цитаты из Св. Писания, указанные в греческом издании Пидалиона, приводятся в тексте, а ссылки, добавленные при переводе на русский язык, в подстрочных примечаниях.

 1Тим. 2:7.

 Отсюда видно, сколь хладно, сколь вздорно, сколь неразумно утверждение некоторых (Не называя имен, прп. Никодим указывает на митр. Ларисского Мелетия и митр. Герасима (ставшего впоследствии патриархом Константинопольским, 1794–1797 гг.), которые отвергали саму идею перевода канонов на простой язык, находясь таким образом в оппозиции прп. Никодиму и препятствуя изданию рукописи «Пидалиона».) о том, что не нужно переводить божественные правила на простой язык. Да что же такое ты говоришь, человек, утверждающий это, кто бы ты ни был? Божественные и священные правила переведены на арабский, сирийский, эфиопский и истолкованы на латинском, итальянском, славянском, английском: почти в каждом народе из числа тех, кто называют себя христианами, есть эти священные правила в переводе на местный язык. А на земле православных восточных греков и Соборы созывались, и отцы, составившие правила, процвели, и толкователи их возросли... Так справедливо ли, чтобы только этот народ терпел лишение и не имел божественных правил в переводе на собственный язык? И если раньше наш народ понимал эти правила на древнегреческом языке, поскольку знал древнегреческий, то почему тот же самый народ не должен и сейчас читать правила на простом языке, когда, за редким исключением, люди знают только простой язык? Умолкни же, о человек!

 Предложение переведено буквально. И. Никольский перевел его так: «Таким образом мы тех и других обогащаем одной книгой, мы собрали и предлагаем здесь в одной книге то, что содержится в разных книгах, которые с трудом можно найти по малочисленности печатных экземпляров и еще труднее приобрести каждому для себя по дороговизне их» (Никольский 1888. С. 12; курсив наш). Следует отметить как вставку («мы собрали...»), так и то, что в этом переводе сказанное о труднодоступности относится не к Пидалиону, а к его источникам («разным книгам»). Подобный перевод лучше соответствует контексту (см. далее упоминания авторов Пидалиона о собирании правового материала из разных изданий и рукописей), но грамматически вряд ли оправдан. С другой стороны, митрополит Павел (Меневисоглу) высказал предположение, что «одной книгой» авторы «Пидалиона» назвали здесь «Пандекты» Г. Беверегия, представляя, тем самым, свой труд как новогреческую версию Беверегия (Μενεβίσογλου 2003. Σ. 726. Σημ. 8). Однако эта гипотеза, оправдывающая буквальный перевод предложения, плохо согласуется с тем, что «Пандекты» Беверегия впервые упомянуты в предисловии не здесь, а ниже (см. примеч. 8), и названы не книгой, а «книгами» (τὰ βιβλία).

 Под «Пандектами» в «Пидалионе» понимается свод греческих источников канонического права, изданный англиканским ученым (священником, впоследствии епископом) Г. Беверегием: Συνοδικόν, sive Pandectae canonum ss. Apostolorum et Conciliorum ab ecclesia graeca receptorum, nec non canonicarum ss. Patrum epistolarum... / Ed. G. Beveregius. T. 1–2. Oxonii, 1672. В 1-м томе помещены апостольские правила и правила Вселенских и Поместных соборов с толкованиями Аристина, Зонары и Вальсамона, а также арабский перевод канонов первых четырех Вселенских соборов. Во 2-м томе находятся святоотеческие правила с толкованиями указанных канонистов и «Алфавитная синтагма» Матфея Властаря; в приложении содержатся комментарии Беверегия к канонам. Этим изданием пользовались не только на Западе, но и на православном Востоке.

 Расцвет деятельности Иоанна Зонары приходится на время Алексея Комнина, около 1118 г. по P X. Вначале он был великим друнгарием виглы (великий друнгарий виглы первоначально был командующим дворцовой гвардией; с начала IX в. так стала называться должность председателя императорского суда) и протасикритом (протасикрит (буквально – «первый секретарь») являлся главой императорской канцелярии) потом стал монахом, как говорят, в монастыре св. Гликерии и, будучи побужден некоторыми, как сам он рассказывает об этом в предисловии к правилам (Ράλλης, Ποτλής. T. 2. Σ. 2), он наимудрейшим и наилучшим образом, по сравнению со всеми бывшими после него толкователями, изъяснил божественные и священные правила святых и всехвальных апостолов, семи Вселенских соборов и всех наших святых отцов, как свидетельствует о нем некий анонимный автор у Льва Алляция. Слог его ясен и вместе с тем изящен. Позднее за его толкованиями во многом точь-в-точь последовал Вальсамон, вплоть до того, что он не только передает в собственных толкованиях их смысл, но и употребляет по большей части те же самые слова и обороты, что и Зонара. Во многих местах Вальсамон именует Зонару изумительнейшим, особенно же в толковании послания Афанасия Великого к Аммуну (Ibid. T. 4. Σ. 76; PG 138, 552A). Подобным образом и Властарь именует его превосходным (Matth. Blast. Synt. E, 11 // Ράλλης, Ποτλής. T. 6. Σ. 256; PG 144, 1280В), а аноним у Алляция называет Зонару дивным. Однако толкования его сохранились не все: в «Пандектах» отсутствуют какие-либо толкования Зонары на правила Григория Нисского, Тимофея, Феофила, Кирилла. Наряду с толкованиями правил Зонара написал общую историю от создания мира до царствования Алексея Комнина, а также составил пространное толкование на воскресные каноны Дамаскина, находящиеся в Октоихе.

 Феодор Вальсамон жил в царствование Мануила Комнина и в патриаршество Михаила Анхиала, который был еще и ипатом философов (Ипатом (буквально – «главой») философов назывался руководитель философской школы в Константинополе.) в конце XII в., по времени позднее Зонары и Аристина. Он был диаконом Великой церкви, номофилаксом (В позднее время чиновник, отвечавший за административное взаимодействие Церкви и государства. – Ред.), хартофилаксом (В данном случае секретарь и ближайший помощник патриарха Константинопольского. – Ред.), и протом Влахерн. 

В 1203 г., в царствование Исаака Ангела и в патриаршество Георгия Ксифилина, он написал канонические ответы Марку Александрийскому.

После того как Константинополь был захвачен венецианцами, в 1204 г. он был хиротонисан в патриарха Антиохийского и составил эпиграммы (под эпиграммой здесь подразумевается лаконичная и меткая характеристика) на упомянутого Георгия Ксифилина.

Итак, он, еще будучи диаконом (как он сам говорит об этом в предисловии к «Номоканону») (Ράλλης. Ποτλής. T. 1. Σ. 31; PG 104, 976Α), по повелению императора Мануила Комнина и убеждению патриарха Михаила написал схолии на кратко изложенные Фотием 14 титулов императорских законов, иначе говоря – на «Номоканон» (Знаменитый и исторически важный церковно-правовой сборник Византии. До начала XIX в. общепринято было приписывать составление этого сборника св. патриарху Фотию. В настоящее время между учеными существует разногласие относительно атрибуции этого текста.), святейшего Фотия, а на все божественные правила апостольские, соборные и отеческие сделал обширнейшие и многострочные толкования, сохранившиеся доныне. Его толкования обыкновенно состоят из двух частей, а первой повторяются толкования Зонары, не только по смыслу, но и дословно, вторая часть его толкований – это гражданские законы, патриаршие определения и императорские новеллы.

О толкованиях этого мужа, удачны они или нет, мы сами не говорим, ради уважения к нему, хотя часто его поправляем в тех случаях, когда он уклоняется от истины и противоречит сам себе. Но пусть вместо нас свидетельствует муж мудрый Иоанн Китрский, который так пишет (Греко-римское право. С. 333) (Здесь и далее имеется в виду издание памятников византийского права, подготовленное немецким историком и юристом И. Леунклавием и опубликованное после его смерти М. Фрехером: Leunclavius I. Juris graeco-romani tarn canonici quam civilis... (= Греко-римское право, как каноническое, так и гражданское) / Ed. М. Freherus. Т. 1–2. Francofurti, 1596. Ряд документов из издания И. Леунклавия воспроизведен в 4-м и 5-м т. «Афинской синтагмы» (Г. Ράλλης, М. Ποτλής. Σύνταγμα τῶν θείῶν καὶ ἰερῶν κανόνων. Ἀθήνῃσιν, 1852–1859 (г1993). Τ. 1–6), а также в «Патрологии» Ж.-П. Миня (PG 119, 725C–1300D).) к Константину Кавасиле Диррахийскому о Вальсамоне: «Этот священный муж, патриарх Антиохийский, старался проникать в точный смысл определений законов и правил. Однако его сочинения по вопросам каноническим и гражданским не всегда оказываются точными. По-видимому, от забывчивости и недосмотра в них допускаются странности, а где-то можно встретить и противоречия. Еще при его жизни я слышал в Константинополе многих знатоков закона, которые опровергали некоторые из высказанных тем мужем суждений как несправедливо изложенные им и в толкованиях правил и законов, и в прочих сочинениях подобного рода» (Ioan. Citr. Respons. 15 // Ράλλης, Ποτλής. Τ. 5. Σ. 418; PG 119, 981BC.)

Кратко сказать, Вальсамон в сравнении с Зонарой – как несовершеннолетний отрок в сравнении со зрелым мужем. Впрочем, и патриарх Филофей в слове против анафематизмов Арменопула (Ράλλης, Ποτλής. Τ. 5. Σ. 128; PG 119, 896C.) (Греко-римское право. С. 288), и св. Марк Эфесский в «Томосе любви» (Сборник документов и трактатов антикатолической направленности, изданный Досифеем II Нотарой, патриархом Иерусалимским (1669–1707). Здесь и в следующей ссылке авторы «Пидалиона» указывают страницы этого сборника по 1-му изданию: Τόμος ἀγάπης κατὰ λατίνων / Συλλεγε'ις καὶ τυποθεὶς παρὰ πατρ. Ἰεροσολύμων Δοσίθεον. [Γιάσσιῳ,] 1698.) (с. 264).) называют его мудрейшим в законах и правилах.

Алексей Аристин также жил во времена императора Мануила Комнина – позднее Зонары, но немного раньше Вальсамона, около 1166 г. по P. X. Став диаконом и номофилаксом Великой церкви, он составил краткое изложение (ἐπιτομή) всех священных правил, которое еще называется «Номоканоном».

Анонимный толкователь. О том, что им был не Аристин и что аноним жил позднее, свидетельствует сказанное им самим в толковании на правило Апост. 75 о кратком изложении Аристина: «Составивший сокращение настоящего правила неверно его понял» (Ράλλης, Ποτλής. Τ. 2. Σ. 97; PG 137.129Α), и в толковании на Анкир. 19: «Сделавший сокращение настоящего правила опустил находящееся в пространном тексте отлучение, налагаемое на того, кто нарушил обет девства, и равное отлучению второбрачных» (Ibid. Τ. 3. Σ. 61; PG 137,1184Α.). Поэтому я и удивляюсь, как Досифей и др. предположили, что анонимный толкователь – это сам Аристин. Некоторые же говорят, что это был Симеон Магистр и Логофет. Итак, анонимный толкователь также составил толкования на священные правила вплоть до 84-го правила Василия Велик., в большинстве случаев более краткие, чем толкования Зонары и Вальсамона, где-то – более обширные, но, во всяком случае, более обширные, чем у Аристина.

 Кроме того, кое-где мы сделали выборку и из «Номоканона» мудреца среди иеромонахов Матфея Властаря, расцвет деятельности которого приходится приблизительно на 1335 г., – в своих толкованиях он следовал Зонаре, а особенно Вальсамону; из Иосифа Египетского, который сделал парафраз и толкование правил на арабском языке (он был рукоположен во пресвитера и особенно плодотворно трудился около 1398 г.); из «Номоканонов» Иоанна Антиохийского и Иоанна Схоластика. Иоанн Схоластик вначале был пресвитером в Антиохии, а потом, по словам Зонары (Досифей. Двенадцатикнижие. C. 514) (Здесь и далее под «Двенадцатикнижием» Досифея имеется в виду труд Досифея Нотары «История Иерусалимских патриархов» (в 12 кн.). Авторы «Пидалиона» цитируют «Историю» по 1-му изданию: Δοσίθεος, πατρ. Ἰεροσολύμων. Ἰστορία περὶ τῶν ἐν Ἰεροσολύμοις πατριαρχευσόντων.../ Ἐκδ. ὑπὸ πατρ. Ίεροσολύμων Χροσάνθος. Βουκουρεστίῳ, 1715), стал апокрисиарием (Церковно-дипломатическая должность: постоянный представитель патриарха при императорском дворе. – Ред.) Анастасия Антиохийского в Константинополе, Юстиниан поставил его патриархом Константинополя после изгнания патриарха Евтихия. Память его как святого празднуется по Минее 21 февраля. По словам Досифея, его различают с Иоанном Антиохийским, а по мнению других, это одно и то же лицо. Ведь Иоанна Схоластика также называли и «Антиохийцем», поскольку он был, как мы сказали, пресвитером в Антиохии.

И мы, в свой черед, сделали не один только дословный перевод, как могли бы счесть некоторые, но восполнили недостающее у толкователей, прояснили неясное, исправили противоречивое и удалили излишнее. И если мы где-то вносим свою скромную долю в толкование – любители книжности узнают об этом, сопоставив греческий текст правила с изложением его на простом языке.

 В древнегреческом языке, как и в церковно-славянском, вместо цифр использовались буквы алфавита. – Ред.

 Имеется в виду «Алфавитная синтагма» Властаря.

 В «Синодиконе» (Здесь и далее под «Синодиконом» подразумевается двухтомное издание канонов, подготовленное местоблюстителем Филадельфии Спиридоном (Милиасом) и вышедшее в 1761–1762 гт. в Париже (возможно, что фактически книга печаталась в Венеции). В недавнее время это издание было воспроизведено фототипически: Πρακτικὰ τῶν Ἁγίων καὶ Οἰκουμενικῶν Συνόδων. Τ. 1–3. Ἄγιον Ὄρος, 1981–1986. (Пагинация оригинала сохраняется).)

 Его правил в том же «Синодиконе» находится только 8, а в более точных [источниках] – 11. Он составил их при Алексее Комнине около 1084 г. Вальсамон дал им толкование. Их мы также записали особо.

 Правила этого и двух следующих авторов не помещены в Пидалионе отдельно, а лишь цитируются в толкованиях.

 В рукописных кодексах сохранилось 31 его правило в виде ответов к еп. Диррахийскому Кавасиле. Жил он немного позже Вальсамона или почти в то же время.

 Десять его правил сохраняются в рукописных кодексах в виде посланий к еп. Константину.

 Т. е. храма Святой Софии в Константинополе.

 Сохранились 24 его ответа во 2-м т. «Синодикона» (с. 1001), которые он написал на равное число заданных ему вопросов. Жил он около 1100 г.

 Т. е. Трулльским Собором, который в Православной Церкви считается продолжением VI Вселенского Собора.

 «Дигесты» – название латинское. Оно означает просто «постановление», или во множественном числе – «постановления». А здесь имеются в виду законы Юстиниана, которые он собрал у разных народов, составив из наиболее замечательных 50 книг и назвав их «Дигестами», потому что они постановляют, что должно и чего не должно делать.

 «Кодекс» – слово греческое и означает «кожа». Употребляется же оно собирательно вместо «кожаной книги», как здесь, ибо здесь «Кодексами» называется юстинианово «Двенадцатикнижие» законов, разделяющееся на три «Кодекса».

 «Институции» – слово латинское и означает «введение». Здесь имеется в виду книга, которая дает предварительное знание законов и которую составил Юстиниан для овладения наукой законоведения.

 «Новелла» – это недавно изданное постановление какого бы то ни было императора; означает гражданский закон.

 Отметь, что императорские законы сокращенно изложили три великих и мудрых мужа: мудрейший Фотий, собравший воедино в 14 титулов «Институции», «Дигесты», «Кодексы» и «Новеллы» Юстиниана; мудрый муж Михаил, называемый Атталиатом, анфипат (он же проконсул) и судья, по приказанию Михаила Дуки изложивший в 95 титулах эти гражданские законы, как они находятся во 2-й кн. «Греко-римского права»; и мудрый Константин Арменопул, судья Фессалоник, сокративший их в шесть книг, которые и называются «Шестикнижием». Из этих трех сокращенное изложение Фотия заслуживает большего одобрения как более точное.

Кроме того, Лев и сын его Константин издали более краткую «Эклогу» законов Юстиниана с исправлениями в духе большего человеколюбия («Эклога» (Ἐκλογή) буквально значит «выборка, извлечение». За многие преступления, которые по Юстинианову праву наказывались смертной казнью, согласно «Эклоге» должны были назначаться более гуманные, по меркам VIII столетия, наказания – телесные и членовредительские (лишение рук, носа и т. п.).) «Эклога» содержит 73 титула и находится во 2-й кн. «Греко-римского права», со с. 79. 

А поскольку, как уже сказано, мы решили со священными правилами сочетать и гражданские законы императоров, постольку не будет неуместно, если для тех, кто любознателен, мы здесь изложим вкратце, откуда взяли начало эти гражданские законы.

В древнее время ни у царей не было устойчивого положения, ни у их законов – какого-либо порядка. Аппий Клавдий вместе с десятью другими мужами первый собрал все законы, какие были у римлян, неписаные и писаные, рассеянные тут и там и разрозненные. Кроме того, он привез законы Драконта и Солона из Афин и иные законы из других мест Греции. Отобрав из них самые лучшие, он составил 12 книг, назвав их «Двенадцатикнижие» (Речь идет о «Законах XII таблиц», которые были составлены в 451–449 гг. до P. X. и легли в основу развития римского гражданского права).

После Аппия другие мудрецы во главе с Гаем в свою очередь составили другие законоположения. И после них разные императоры написали различные законы и толкования так, как им казалось полезным для государства. Поэтому книги их законов умножились, как говорит блаженной памяти Досифей и др., и стало их ко времени императора Юстиниана Великого более двух тысяч. Юстиниан все их собрал с помощью мудрых мужей Иоанна Патрикия Трибониана, Феофила и Феодора в 50 книг, которые назвал «Дигестами», т. е. «постановлениями». Этот же самый император составил и три «Кодекса», называемые «Григорианский», «Гермогенианский» и «Феодосиевский», которые объединил с законами, обработанными им с помощью Фалалея, Анатолия и Исидора, и составил 12 книг, назвав их «Двенадцатикнижием Кодексов». Он составил также введение и руководство для предварительного обучения законам, которое назвал «Институциями». Оно служило как бы первоосновой для начинающих изучать законы. Он собрал в отдельную книгу и новеллы (т. е. новые постановления) всех прежде него бывших императоров и свои собственные (На самом деле законы предшественников и свои собственные законы первых лет царствования (до 534 г. включительно) Юстиниан собрал в «Кодекс», а «Новеллы» – это собрание его законов, изданных после «Кодекса».), которых было 170. Юстиниан не только собрал все эти законы, но и перевел их с латинского на греческий язык и истолковал их, прибегнув к помощи упомянутых мудрецов, в особенности Трибониана, который был насколько умен, настолько и сребролюбив. Поэтому он, принимая деньги от тех, кто судился, или менял законы по их желанию, или оставлял законы темными и двусмысленными, чтобы читающие не понимали их и впадали в разногласия (Современная наука объясняет противоречия в Юстиниановом законодательстве огромным объемом вошедшего в него материала разных веков. Эти противоречия активно устранялись кодификаторами, но часть их была упущена). 

Позднее Лев Мудрый, собрав все «Дигесты», «Кодексы», «Институции» и «Новеллы» Юстиниана и переработав их, объединил в 60 книг, которые и назвал «Шестидесятикнижием». Он поделил его на 6 больших разделов, каждый из которых содержит множество книг.

Наконец, Константин Багрянородный, сын Льва, заново пересмотрел эти законы и действующие из законов «Пятидесятикнижия» (т. е. «Дигест») Юстиниана и законов «Двенадцатикнижия» (т. е. «Кодексов» Юстиниана) включил в «Шестидесятикнижие» своего отца Льва, а недействовавшие опустил. Говорю «недействовавшие» – в том смысле, что Багрянородный не поместил их в «Василики», как это показалось разумным ему, а не всем остальным императорам. Во всяком случае, как говорит мудрый Досифей (Двенадцатикнижие. С. 443), порядок, в котором выстроил законы Юстиниан, не имеет сравнения и не найдется другого, который бы сказал или написал лучше. Поэтому и Михаил Атталиат сказал, что Лев издал многие новеллы (по Властарю, их было 108, а другие говорят – 120), однако не все они вступили в силу, но только те, что восполняли недостающее в новеллах Юстиниана и были написаны по поводу тех вопросов, о которых не говорили другие законы (Греко-римское право. С. 77). Закон же, согласно Варину, это императорский указ, или постановление, исправляющее всякое вольное или невольное преступление; или повеление, предписывающее должное и запрещающее недолжное. Гражданские законы также называются прагматическими санкциями (греч. τῦπος πραγματικός, или лат. sanctio pragmatica, – юридический термин, обозначающий, как правило, императорский указ по публично-правовому вопросу, адресованный определенной общине граждан (городу, провинции и т. д.) и божественными (божественный и святой – титулы византийских императоров) грамотами.

Правила этого и двух следующих авторов не помещены в «Пидалионе» отдельно, а лишь цитируются в толкованиях.

Его мы составили преимущественно на основании книги, называемой по латыни Juris..., т. е. «Греко-римского права».

См.: Притч. 22:28.

В особенности же архиереи и духовники или те, кому предстоит сделаться архиереями и духовниками, должны эту книгу держать в руках постоянно, и даже спать на ней, как Александр Македонский на «Илиаде» Гомера (Об этой привычке Александра Македонского сообщает, в частности, Плутарх в жизнеописании полководца: Plut. Alexander VIII, 2 // TLG 7/47), и читать содержащиеся в ней правила столь часто, чтобы знать их наизусть. Поскольку именно эти люди являются или готовятся стать кормчими ладьи Святой Церкви, постольку они должны уметь держать ее кормило (πηδάλιον) со знанием дела, т. е. применять находящиеся в этой книге правила, чтобы опытным управлением избавлять грешников от бури греха.

 Рим. 2:13.

 Вар. 4:4.

 Greg. Nazianz. Or. 43. 36 // PG 36, 545В.

 Приведенные слова принадлежат не Григорию Богослову, а Клименту Александрийскому: Clem. Alex. Paed. II, 1 // PG 8, 388В.

Затраты оплатили отцы не только со Святой Горы, но и другие из разных мест, имена которых смотри в конце книги. Однако святогорцы внесли большую часть, а благодаря им и другие увидели это благо и подвиглись к нему.

Имена жертвователей на издание книги смотри в конце.

Ράλλης, Ποτλής. Τ. 4. Σ. 81; PG 138, 564D.

Обрати внимание: для того чтобы настоящие правила стали более доступны для понимания, должно знать следующие положения, которые обычно усматриваются во всех правилах:

1. Например, правила отличаются от определений (τοὺς ορούς), законов, декретов и декреталий (подразумеваются постановления римских пап в форме посланий), потому что правила Соборов прежде всего содержат не догматы веры (за редким исключением), но постановления о благочинии и устроении Церкви. Определения же Соборов главным образом содержат только догматы веры. Хотя в несобственном смысле иногда и правиаа называются определениями, как это видно и из различных правил других Соборов, а наиболее из 5-го правила Карфагенского собора и из его деяний, в которых говорится, что были зачитаны 20 определений Рикейского собора, т. е. 20 его правил. От законов правила отличаются, поскольку собственно законами именуются гражданские и внешние царские постановления. А правила – постановления внутренние и церковные, которые превосходят законы по юридической силе, о чем ниже мы скажем отдельно. От декретов правила отличаются, поскольку, как учит Грациан (см. у него разд. 3) (Grat. Decret. I, 3. 2 // PL 187, 33C.), правила или установлены частным (т. e. Поместным) Собором, или определены либо утверждены собором Вселенским. А декрет – это то, что объявляет патриарх со своим Собором, не имея цели дать наставление или ответить кому-то. Правила отличаются также от декреталий, поскольку последние выпускаются папой или патриархом лично или совместно с Собором для наставления в догматах (Досифей. Двенадцатикнижие. С. 600).

2. Следует знать: те правила, которые не содержат ясных указаний на то, какая епитимия налагается на преступающих эти правила, по умолчанию дают свободу местному архиерею спокойно назначить таковым то, что он признает подобающим и подходящим, как говорит Вальсамон в толковании правила VI Всел. 45 (Ράλλης, Ποτλής. T. 2. Σ. 413; PG 137, 673В.) См. после правил Иоанна Постника его епитимии, которые не вошли в число правил.

3. Следует знать, что за один и тот же грех одни правила налагают более длительные епитимии, а другие – более краткие. Большая или меньшая продолжительность епитимии определяется исходя из большей или меньшей степени покаяния согрешающих (о чем см. и примеч. 1 к I Всел. 12), а также соответственно большему или меньшему возрастанию и усилению Церкви (см. также примеч. 1 к правилу 13 Василия Велик.).

4. Подобает каждому знать, что, согласно 4-й гл. 1-го тит. «Номоканона» Фотия (Ibid. T. 1. Σ. 42; PG 104, 985D.), правила излагаются не одним епископом, но общим Собором епископов, как говорит и 47-е правило Василия Велик.: «Надлежит большему числу епископов собраться вместе и тогда изложить правило». И 6-е правило Григория Нис. свидетельствует: «Наше мнение не столь достойно веры, чтобы иметь силу правил».

5. Мнение того, кто говорит согласно с соборными правилами, заслуживает веры, по правилу 6 Григория Нис.

6. Тот, кто поступает в соответствии с ними, пребывает в безопасности, согласно упомянутому 47-му правилу Василия Велик.

7. Тот, кто преступает соборное правило, должен понести, как мы сказали, епитимию, которую назначает правило, нарушенное им (согласно VI Всел. 2). Соборными же правилами являются и называются не только те, которые изложены Вселенскими соборами, но и установленные соборами Поместными и, кроме того, написанные некоторыми святыми отдельно. Прежде всего имеют силу правил Вселенских соборов как правила Поместных соборов, так и правила отдельных святых отцов, поскольку Вселенскими соборами, а именно IV, VI, VII, они были проверены и утверждены. Это видно из IV Всел. 1, VII Всел. 1 и VI Всел. 2.

8. О том, о чем правила ясно не пишут, следует судить и выносить заключение на основе подобных случаев, описанных в правилах (см. еще согласование к VI Всел. 15), или на основе писаний отдельных отцов, или даже по рассуждению здравого ума.

9. Все редкие случаи, всё бывающее по икономии, необходимости или дурному обычаю и, просто сказать, всё бывающее вопреки правилам – не является законом, правилом и образцом для Церкви (см. толкование Апост. 68). Напротив, когда икономия и необходимость минуют, правила снова вступают в силу. См. примеч. к Апост. 46 и примеч. 3 к I Всел. 13.

10. Поскольку большинство епитимий, которые установлены правилами, относится к третьему лицу, тогда как повелевающий отсутствует, то, для того чтобы привести их в действие, обязательно требуется второе лицо (которым является Собор). (См. примеч. 1 к Апост. 3.) (Речь идет о той форме, в которой обычно излагаются епитимии за нарушение канонов: «да будет извержен из сана», «да будет отлучен». Однако если Собор не рассмотрит это нарушение и не вынесет определения, что лицо, нарушившее правило, должно подвергнуться извержению или отлучению, то на деле нарушитель все-таки еще не извержен и не отлучен, хотя и подлежит епитимии.)

11. Правила и законы были установлены относительно общих, а не частных вопросов и касаются происходящего в большинстве случаев, а не исключений.

12. Правила Вселенских соборов имеют большую силу, чем правила Поместных, а правила Поместных – бо́льшую, чем правила отдельных святых отцов, а в особенности чем те правила, которые не были утверждены Вселенским собором. Читай также сказанное святейшим Фотием по этому вопросу в примеч. 3 к I Всел. 13.

13. Там, где нет правила или писаного закона, сохраняется добрый обычай, который проверен правым разумом и испытан многими годами и который, не противореча писаному правилу или закону, замещает правило или закон. См. также примеч. 1 к Сардик. 1.

14. Ни правило, ни закон, ни время, ни обычай, согласно законоведам, не утверждают всего того, что решено и определено плохо.

 Авторы Пидалиона цитируют послесловие к Апостольским правилам, находящееся в конце Апост. 85. В таком виде – с послесловием – этот канон содержится в Апостольских постановлениях (Const. Ар. VIII, 48 // TLG 2894/001) и других источниках. В «Пандектах» Г. Беверегия, «Афинской синтагме» и «Книге правил» правило Апост. 85 напечатано без послесловия.

 Речь идет о Трулльском Соборе.

 Пс. 118,162

 Ράλλης, Ποτλής. Τ. 1. Σ. 36–37; PG 104, 980B–981A.

 Ibid. Σ. 36; PG 104, 980В.

 Ράλλης, Ποτλής. Τ. 1. Σ. 36; PG 104, 980B.

 Ράλλης, Ποτλής. Τ. 1. Σ. 38; PG 104, 981C.

 Jo. Chrys. In Matth. Hom. 57, 5. PG 58, 556.

Idem. Ad popul. Antioch. 16. 2 // PG 49,164.

 PG 144,1356С.

 PG 145, 56AB.

 Greg. Nazianz. Or. 21. 24 // PG 35,1109В.

 Здесь и далее авторы Пидалиона, цитируя свт. Иоанна Златоуста, ссылаются на издание, вышедшее в Итоне (Англия): S. Joannes Chrysostomus. Opera graece / Ed. cum notis H. Savilius. Vol. 1–8. Etonae, 1612–1613. См. также: Jo. Chrys. De paenit. Hom. 8, 1. PG 49, 337.

 PG 72, 416B.

Авторы Пидалиона указывают страницы по первому (однотомному) изданию «Добротолюбия»: Φιλοκαλία τῶν ἱερῶν νηπτικῶν... Ἐνετίησι, 1782. См. также: PG 90, 1069A.